Сколько стоит аборт

Интересует прерывание беременности на раннем сроке? Шокирующий рассказ из фашистских лагерей

В этой статье – краткий пересказ написанного в 1965 г. рапорта польской акушерки Станиславы Лешинской, проработавшей два года в Освенциме-Бжезинке. В конце статьи вы поймете, почему мы предлагаем вам, ищущей, сколько стоит аборт, прочесть это.

Помнить и знать, чтобы это никогда не повторилось…

«Я проработала в акушерстве 35 лет, из них два года была заключенной женского лагеря смерти, продолжая и там исполнять свои профессиональные обязанности. Сюда постоянно привозилось огромное множество узниц, многие были беременными.

Роды происходили в трех бараках, сколоченных из тонких досок, изъеденных крысами. Внутри были койки в три этажа, с тонкими грязными матрасами, солома в которых давно была стерта в пыль. Мои пациентки фактически лежали на голом сучковатом дереве. В центре, вдоль помещения, была кирпичная печка, которая топилась несколько раз в году – на ней и принимали роды. Находящихся в помещении терзал мучительный холод, зимой потолок был покрыт сосульками.

Чтобы принести одно ведро воды, мне было необходимо 20 минут. В моем распоряжении не было никаких дезинфицирующих средств и перевязочных материалов. В сложных ситуациях, когда требовался профессионализм доктора, я была вынуждена действовать самостоятельно, так как немецкие врачи, дорожа репутацией, отказывались прикасаться к пациентам других национальностей. Позже я иногда прибегала к помощи других заключенных медиков, которые также трудились, не жалея себя. Имея в руках лишь пачку аспирина, они отдавали себя тем, кто обречен на гибель.

Все мною было принято более 3 тысяч родов. Вокруг царили невыносимая грязь, инфекции, голод, крысы и черви, холод, отсутствие воды. Но, несмотря на все это, происходило что-то совершенно необъяснимое.

Как-то раз немецкий медик приказал предоставить отчет о количестве заражений в родовом процессе, материнской и младенческой смертности. Я сказала, что ни одна мать или новорожденный не умерли – это действительно было правдой. Врач ответил, что лучшие университетские родильные дома Германии не могут похвастаться таким результатом. Возможно, истощенные тела женщин были непривлекательной пищей для бактерий?

Каждая беременная продолжительное время голодала, чтобы собрать хлеб и обменять собранное на простынь, из которой потом делались пеленки. Покидать барак было нельзя, поэтому постирать грязную пеленку было проблемой. Чтобы они быстрее высохли, женщины сушили их на своем теле.

До мая 43-го всех родившихся детей топили сразу же, за стенкой. Роженица слышала бульканье воды и могла увидеть тельце крохи только выброшенным за стены барака, где его съедали крысы. Занимались этим две медицинские сестры – Клара, акушерка по специальности, попавшая сюда за убийство ребенка, и Пфани – распутная девка из Германии.

После ситуация изменилась: если на свет появлялся светлый, голубоглазый малыш, то его изымали и увозили в немецкие земли для денационализации. Разлука была страшной, для матери кроха был единственным лучом надежды. Всех остальных продолжали топить с невообразимой жестокостью. Спрятать дитя не было никакой возможности, во время родоразрешения Пфани или Клара строго следили за процессом. Как только появлялось дитя, ему наносилась татуировка с номером матери, а затем его умерщвляли и выбрасывали.

Участь тех, кого по каким-то причинам не убивали сразу, была еще ужаснее – голодная смерть. Кожа истончалась, через нее просвечивали кости, сосуды… Дольше всех старались выжить дети матерей из СССР.

Среди множества горьких разлук мне особенно запала в душу одна польская узница. Ее номер выкрикнули, чтобы забрать в крематорий. Она прижимала к себе своего крошку и беззвучно плакала…

Согласно приблизительным подсчетам, начиная с мая 43-го, несколько сотен детей были навсегда вывезены, больше 1,5 тыс. утоплены, более тысячи замерзли или умерли от истощения. Дожили до освобождения менее 30 малышей.

Среди всего этого кошмара, словно лейтмотив, во мне всегда звучала и звучит одна мысль: не смотря ни на что, все эти дети родились живыми! Они рождались с намерением жить! Все новорождённые появлялись на свет красивыми, пухленькими, словно сама природа противостояла злу, сражаясь против смерти и включая неведомые резервы.

И если когда-нибудь на моей Родине появятся тенденции против жизни, я прошу всех истинных отцов и матерей, сознательных граждан и акушеров возвысить свой голос во имя защиты права на жизнь.»

Причем здесь я?

Почему мы рассказали это тебе, ищущей, сколько стоит аборт – прерывание беременности на раннем сроке?

Нас ужасает то, что делали с младенцами в концентрационных лагерях. О том, что творится в абортариях, принято молчать. Вам нужно скорее решить проблему, удалить этот не вписывающийся в вашу реальность сгусток клеток. А между тем, это уже ребенок, он живой и больше никогда не повторится. То, что вы собираетесь сделать – вовсе не гуманно, даже если так все говорят. Выпьете таблетки – эмбрион погибнет от голода, отторгнувшись от плаценты. Сделаете вакуум? Маленькое тельце разорвут на части и выкинут в мусор. У него уже бьется сердце, он чувствует боль. Одна лишь разница – когда это делали Клара и Пфани, ребенок мог хоть раз увидеть свою мать, вдохнуть воздух и криком позвать на помощь. Безмолвный крик сотен тысяч детей ежегодно никто не услышит…

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *